ПОРОХОВОЙ ПОГРЕБ

В старину порох на Руси называли «стрельным зельем», а место его хранения «зелейный двор». В первой трети XVIII века после Петровских ре-форм старинная армейская терминология была заменена европейской и уста-ревшее слово «зелье» вытеснено словом «порох».
В старинном руководстве по фортификации читаем: «Пороховой по-греб есть каменный или деревянный, сделанный на поверхности земли амбар, в котором хранится порох…Пороховые погреба, по большой части, строятся в середине пустых бастионов, потому что в сих местах они ни мало не опас-ны городу, если к несчастию взорваны будут».
Пороховой погреб был расположен в наименее застроенной восточной части Ставропольской крепости на одной линии с АРТИЛЛЕРИЙСКИМ ЦЕЙХГАУЗОМ под защитой крепостных укреплений. Вероятнее всего от обычных погребов он отличался некоторыми конструктивными особенностями и размерами, которые в плане составляли примерно 5 на 3,4 сажени (11 х 7 метров). Деревянные стены были углублены не менее чем на 1 сажень (2,1 метра), а над поверхностью возвышались примерно на 2 аршина (1,4 метра). В надземной части стен были небольшие окна для вентиляции и ос-вещения, сами стены обвалованы снаружи. Крыша погреба, скорее всего односкатная, была покрыта дёрном по каркасу из жердей. С широкой восточной стороны был устроен пологий спуск вниз к деревянным воротам хранилища.

Внутри погреба были устроены деревянные стеллажи с простейшими подъёмными устройствами.

Перевозился и хранился порох в дубовых трёх-пудовых бочках (чуть больше 54 килограммов), сама бочка весила полпуда (8 килограммов). Каждая бочка клеймилась казённой печатью с изображением двуглавого орла. Ближе к торцам бочки обвивались пеньковыми канатами, во-первых, для изоляции железных обручей и предотвращения искрообразования, во-вторых, для лучшего сцепления бочек при транспортировке и хранении.

«Для хождения по пороховым погребам» были созданы специальные фонари, конструкция которых, не давая огню соприкасаться с неизбежной пороховой пылью в помещении, и предотвращала взрыв в погребе.

До 1880-х годов дымный или чёрный, порох был единственным взрывчатым веществом, применявшимся в военном деле, и использовался для стрельбы в виде порошка – пороховой мякоти, которая имела разнообразный состав и низкую плотность. Заряжать орудия пороховой мякотью было край-не неудобно. Для увеличения скорострельности пороховая мякоть была заменена пороховыми зернами, сила которых «происходит от жара серы и хо-лода селитры», что повысило плотность порохов и их стабильность при горении. В России зернёный порох стал применяться для стрельбы из орудий с 1482 года, раньше, чем во многих европейских странах. Качество русских порохов было высокое, и они не уступали лучшим сортам порохов иностранных государств. Датский посланник в Петербурге писал о русском пороховом деле того времени: «вряд ли найдешь государство, где его (порох) изготовляли бы в таком количестве и где бы он по качеству и силе мог сравниться со здешним».

Для удобства порох фасовали в полотняные мешочки – картузы. Зарядный картуз с деревянным «башмаком», заменившим прежний пыж, стал про-образом артиллерийского патрона. Картузы тоже хранили в пороховом погребе.
Подготовка зарядов для пушек, снаряжение бомб порохом, изготовление патронов, фитилей, «скоропалительных (гранатных) трубок» и другие работы с боеприпасами производились вне пороховых погребов и артилле-рийских арсеналов.
В качестве снарядов использовались:
Ядро – монолитный чугунный шар (первоначально каменный), диамет-ром в соответствии с калибром орудия. Ядрами, как правило, стреляли по пологой траектории так, чтобы они, отражаясь рикошетом, скакали по земле как можно дольше и поражали живую силу неприятеля.

Граната – полый чугунный шар, с пороховым наполнением и гранат-ной трубкой для воспламенения содержимого гранаты, весом до полу пуда (8 килограммов).
Бомба – практически то же самое, что и граната, но весом в пуд и больше (свыше 16 килограммов). Гранатами и бомбами огонь велся по нависающий траектории, для максимально эффективного поражения противника.
Картечь – чугунные круглые пули небольшого диаметра, которые укладывали в жестяной цилиндр с круглым железным поддоном или помещали в полотняные мешки, обвязывали шнуром и также помещали на железный поддон («вязаная» картечь). Картечью стреляли прямой наводкой или по очень пологой траектории. После выстрела пули под давлением пороховых газов разрывали цилиндр (шнур связки) и разлетались в узком, коническом секторе, обеспечивая рассеянное поражение живой за счет большой плотности пуль.

Брандскугель (немецкое Brandskugel, от Brand – пожар, Kugel – ядро) – зажигательный снаряд, полый чугунный шар с отверстиями с отверстиями для выхода пламени, начинённый порохом и специально сваренным горючим (брандскугельным) составом, горение которого могло продолжаться даже в воде. Брандскугели крепились (присмаливались) к железным поддонам точно также как бомбы и гранаты.
В истории России известны случаи подрыва пороховых погребов гар-низоном крепости, когда превосходящие силы неприятеля не оставляли шан-са защитникам крепости выстоять и выжить. Самый известный пример тому – подвиг Архипа Осипова, рядового I гренадерской роты Тенгинского пехотного полка.
22 марта (4 апреля по новому стилю) 1840 года недавно возведённое Михайловское укрепление Черноморской береговой линии оказалось в осаде отрядами горцев, в несколько раз превосходивших по численности русский гарнизон. Отбив несколько приступов неприятеля картечью и ружейным огнем, отряд обороняющихся численностью 480 бойцов под руководством штабс-капитана Лико поклялись биться с противником «до последней крайности». Нападающим благодаря своей численности удалось оттеснить гарнизон и ворваться внутрь оборонительных сооружений. Окруженные со всех сторон   защитники форта прекрасно понимали: пощады не будет никому, и продолжали упорное сопротивление. Однако силы были слишком неравные. В последний момент рядовой Осипов схватил горящий орудийный фитиль и со словами: «Пора братцы! Кто останется жив – помни мое дело!»  бросился в пороховой погреб. Окрестности потряс мощный взрыв, похоронивший под руинами укрепления три тысячи нападавших и почти весь гарнизон крепо-сти. Остатки гарнизона (около 80 человек) попали в плен к горцам. Приказ взорвать крепость вместе с противником отдал штабс-капитан Николай Константинович Лико, раненный двумя пулями.
О подвиге Архипа Осипова узнали спустя несколько месяцев после то-го, как почти пятьдесят защитников крепости, возвратившись из плена под присягой подтвердили произошедшее. «Обрекая себя на столь славную смерть, – гласил приказ военного министра от 8 ноября 1840 г., – он просил только товарищей помнить его дело, если кто-либо из них останется в живых. Это желание Осипова исполнилось. Император Николай I почтил заслуги защитников Михайловского укрепления и позаботился об осиротевших се-мействах. Для увековечения же памяти о достохвальном подвиге рядового Архипа Осипова, который семейства не имел, Его Императорское Величество «…Высочайше повелеть соизволил сохранить навсегда имя его в списках I гренадерской роты Тенгинского полка, считая его первым рядовым, и на всех перекличках, при спросе этого имени, первому за ним рядовому отвечать: «Погиб во славу русского оружия в Михайловском укреплении»».
Впоследствии около разрушенных валов бывшего Михайловского укрепления возникло русское селение Архипо-Осиповка, названное в честь ге-роя. На месте взорванного укрепления высится в 1876 году был установлен чугунный крест ажурной работы с надписью: «77-го пехотного Тенгинского Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича полка рядовому Архипу Осипову, погибшему во славу русского оружия 22 марта 1840 г. в укреплении Михайловском, на месте которого сооружен сей памятник». Памятник был установлен таких размеров и на таком месте, что-бы был виден с судов, проходящих у берега.

Другой памятник Архипу Осипову и Николаю Лико был установлен во Владикавказе 22 октября 1881 года. Он был выполнен в виде обелиска – каменного столба, суживающегося кверху, с пирамидально заостренной верхушкой. По бокам памятника были высечены имена героев, а с тыльной сто-роны на медной доске помещался текст приказа военного министра № 79 от 8 ноября 1840 года об увековечении памяти героев, который гласил, что па-мятник возведен штабс-капитану Черноморского линейного № 5 батальона Николаю Лико и рядовому 77-го пехотного Тенгинского полка Архипу Оси-пову. В нише памятника был помещен образ Спасителя в золотом окладе. Обелиск из белого мрамора, установленный на сером постаменте, увенчивался вызолоченным орлом. Орел держал в клюве венок Славы, а в лапе – ядро. После 1917 года, расцененный как памятник самодержавию, он был уничтожен.
На плане Ставропольской крепости 1802 года пороховой погреб уже показан как «ветхой и к починке не способной».

Поделиться в: